Trump returns to the White House at a time when the global stakes are higher than ever. What can be expected from his unpredictable foreign policy, and what does this mean for international solidarity, geopolitical stability and democratic values?
Можем ли мы что-то изменить?
Протест – один из важнейших инструментов демократии. Выход на улицу может изменить законы, сместить президента и изменить судьбу нации. Но за это всегда приходится платить.
Иногда правительствам хочется косплеить самые мрачные периоды истории, как в Польше в 2016 году, когда консервативная администрация объявила внутренний крестовый поход против абортов и даже расследовала выкидыши в 2020 году.
Это движение мобилизовало гигантские толпы, и люди массово вышли на улицы, вооружившись знаками и вешалками для демонстрации своего гнева. В любой политической системе главный инструмент общества, позволяющий найти противоядие от глупости правительства, – это протест. Именно так, выйдя на улицу, можно изменить законы, заставить пасть президентов и изменить судьбу нации.
Но на самом деле все не так радужно, как кажется. Да, иногда это может быть приятным горячим супом на картине Ван Гога, но часто это может стать довольно опасным и угрожающим жизни. И не только среди миллионов людей, протестовавших против репрессивного правительства на площади Тахрир в Каире, Египет, в 2011 году, где в результате “жестоких столкновений между силами безопасности и протестующими погибли по меньшей мере 846 человек и более 6 000 получили ранения”. Не только на Евромайдане протестах в столице Украины Киеве в 2014 году, требовавших, чтобы Украина перестала подчиняться политическому давлению России и вместо этого присоединилась к Европейскому союзу – что привело к 108 жертвам среди гражданского населения и 18 погибшим полицейским, после того как правительство приказало властям напасть на свой собственный народ.
Насилие над протестующими – часть игры не только в авторитарной Беларуси, не только в борющихся за демократию Грузии или Молдове, но и во Франции, когда человек пытается протестовать против новой пенсионной реформы, а французский ОМОН хватает тебя.
У французов долгая история со студенческими протестами, восходящая к 1229 году. Когда студенты устроили бунт после того, как их выгнали из таверны в масленичный вторник, что привело к разрушениям и насилию.
Бунты, восстания и народные движения всегда присутствовали в европейской истории, но именно в восемнадцати сотнях они начинают приобретать те формы, которые мы узнаем сегодня, когда появляются профсоюзы. Они ввели коллективные переговоры с работодателями и начали влиять на решения правительства в сфере труда. Именно благодаря их массовым движениям были отменены субботы и введена 40-часовая рабочая неделя. Это был особенно сложный процесс, ведь мы начинали с более чем 100 часов в неделю. Но это не было легким достижением. Правовые изменения, распространившиеся в Западной Европе в 1870 году, сделали движение за объединение в профсоюзы сильнее, и появились более активные формы протеста. Женское движение также набирало обороты в то время, развивая совершенно новое искусство массовых протестов.
Сегодня в демократических странах существуют законы, регулирующие и регламентирующие приемлемые формы протеста, а свобода мнений, свобода объединений и свобода слова являются основными правами. Однако на разных континентах существует множество различий в том, как они реализуются или ограничиваются.
Гости:
Эмма Рейнольдс – активистка движения за климатическую справедливость, которая на протяжении многих лет сотрудничает с CliMates Austria и Fridays For Future, организуя совместно с международными организациями кампании по защите климата и биоразнообразия.
Yana Sliemzina – журналист и писатель, работающий из Харькова, Украина. Является редактором международной версии “Гвара Медиа”, регионального издания, освещающего российско-украинскую войну, общественные, культурные и политические процессы в Харьковской области.
Мартин Брайт – пока единственный наш гость, о котором снят голливудский фильм “Служебные тайны”, посмотрите его! Онпроработал журналистом более 30 лет, был редактором по внутренним делам Observer и политическим редактором New Statesman, а в настоящее время работает в Index Censorship.
Протестующие против климата облили супом картину Ван Гога
Почему в Польше проходят масштабные протесты
Революция в Египте: Я видел, как произошло невообразимое
Мученики Майдана: десять лет спустя после кровавой революции в Киеве
Взывая к переменам: Краткая история студенческих протестов в Европе
Креативная команда
Река Кинга Папп ведущая
Даниэла Унивазо писатель-редактор
Мерве Акьель арт-директор, Eurozine
Сильвия Пинтер продюсер
Приянка Хутшенрайтер менеджер проекта
Юлия Собота субтитры и переводы
Zsófia Gabriella Papp цифровой продюсер
Менеджмент
Юдит Чикош финансы
Река Кинга Папп главный редактор
Csilla Nagyné Kardos администрация офиса
Видеокоманда
Reedy Media из Кракова
Гергели Арон Папай (Gergely Áron Pápai DoP)
Постпродакшн
Видеомонтажер Nóra Ruszkai
Иштван Надь (István Nagy) ведущий видеомонтажер
Милан Головикс редактор диалогов
Арт
Виктор Мария Лима анимация
Музыкальная тема Crypt-of-Insomnia
Published 26 December 2024
Original in English
Newsletter
Subscribe to know what’s worth thinking about.
Related Articles
Writing a trade book about the ‘anti-gender ideology movement’, feminist scholar Judith Butler takes on anti-intellectualism in form and content. Fear of gender diversity is confessional, they write: declaring cisgender rights under threat revokes those of all others. In contrast, gender studies opens up potential for the material and the social to be seen as one.